Мой лучший враг (СИ) - Страница 80

Я посмотрела на водителя. Братья были очень похожи. То же узкое лицо, та же лошадиная челюсть. Только Андрюхе на вид было лет восемнадцать-двадцать. Выглядел он немного странно – все время подергивал головой и плечами, как будто отмахивался от невидимых комаров без помощи рук.

– Томас, держи! – закричал Серега мне на ухо.

– Я не глухая, – отодвинулась я от него. Он протягивал мне открытую бутылку пива. Я жадно присосалась к ней и быстро осушила половину – гулять так гулять!

– Эй, что у тебя с лицом? – задумчивый голос Ромки заставил меня оторваться от бутылки.

Три пары глаз уставились на меня. Андрей тоже бегло глянул в мою сторону.

Я криво усмехнулась. Потом улыбнулась, посмотрела на парней и подняла вверх бутылку. И снова приложилась к ней.

– А почему, вы думаете, я изменила решение? Я же не хотела ехать с вами.

– Что-то случилось? – догадался Серега.

– Стас! – подал голос Рома. – Он что-то тебе сделал?

– Ага, – засмеялась я, но смех вышел чересчур нервным. – Он устроил мне сегодня турецкую баню!

Серега ткнул пальцем мне в щеку.

– Не трогай! – взвизгнула я от боли.

– Ого! Это же ожог!

– Да, кивнула я, – баня была жаркой.

Я отвернулась к окну и сделала глоток.

Волга свернула с дороги и остановилась.

– Так, сейчас закупимся – и на дачу, – объявил водитель.

Мы вышли из машины и оказались у палатки.

Накупили пива и чипсов. Сели в машину, волга тронулась с места.

– Кто додумался взять чипсы с крабом? – возмущался Андрей, роясь в пакетах. – Один краб!

– Жри, что есть! – Серега протянул руку и щелкнул его по уху. – Эй, а может ну эту дачу? Там соседи, даже шуметь нельзя… Погнали покатаемся? И куда-нибудь, где можно пошуметь?

– На поле! Поехали на поле!

Андрей резко вывернул руль, я повалилась на Серегу. Рома закряхтел.

– Спокойно, пупсики, – подал голос водитель. – Аварийный разворот.

Волга запрыгала по кочкам. В салоне мы болтались, как мешки с картошкой.

Я открыла окно. Поток ветра хлынул на лицо, приятно охлаждая кожу.

Андрей сделал музыку громче. Я услышала голос Елки.

– Нет, только не Елка! – заныл Антон с переднего сидения.

Андрей еще прибавил громкость. Музыка разрывала барабанные перепонки.

И мы хором заорали слова песни:

– Около тебя мир зеленеет, около тебя солнце теплеет…

Я вытянула руку наружу, чувствуя, как холодные волны ветра плавно огибают ее.

Серега обнял меня за плечи, стал раскачиваться в такт музыке.

Мы неслись по кривым проселочным дорогам, вдоль домов, оврагов и деревьев, машина громыхала, как ящик с инструментами, спущенный с лестницы.

Алкоголь ударил в голову.

В голове – бешеная карусель мыслей: о Стасе, о детстве, об Умке, о том, что произошло сегодня. Я пыталась разобраться со всем этим, остановить эту дьявольскую карусель, но это было выше моих сил.

Я опустила стекло полностью.

– Подержи, – я всунула в руки Сереги бутылку, вылезла в окно, перевернулась другой стороной, ногами оттолкнулась от Сереги, а руками подтянулась за крышу – и села в оконный проем.

– Эй, сумасшедшая! – закричали мне из салона.

Я держалась одной рукой и ногами, а вторую вытянула как можно дальше. Ветер бил по ушам. Лицо замерзло и будто покрылось ледяной коркой. Мы неслись вдоль поля. Вдалеке мелькали дома и деревья. Под нами и вокруг нас – мерзлая черная земля. Я чувствовала запах ветра. Закрыла глаза и представила, что лечу. Из колонок доносился голоса Елки и подпевавших ей мальчишек .

Я закричала – это был пронзительный крик души.

В салоне почувствовалось какое-то шевеление. Из окна напротив высунулся Ромка. Он сел также, как и я. Мы улыбнулись друг другу.

Я протянула руку в салон, Серега понял без слов и вручил мне бутылку.

Мы с Ромкой смотрели друг на друга через крышу.

Я протянула ему бутылку. Он достал свою, мы протянули руки через крышу и чокнулись на середине.

– Держитесь там, – крикнули нам из салона. Я крепче уцепилась рукой за ручку. Волга съехала с дороги и понеслась по кочкам. Остановилась в самом центре поля.

Все вышли из машины. Ромка выбрался наружу. Ко мне сзади кто-то подошел.

– Слезай, самоубийца! – раздался насмешливый голос Тохиного брата.

Он потянул меня назад и с легкостью стащил, как кота с дерева.

Мы встали возле машины. Андрей не стал выключать музыку и фары.

– Ну вы и самоубийцы! – заворчал Андрей, открывая бутылку. Я задумалась: почему пьет водитель? Но не стала спрашивать – наверное, здесь так принято.

Все уже были поддатые. Что-то кричали друг другу, танцевали возле машины.

Одна песня Елки сменялась другой. Антон кричал на Андрея:

– Выруби это дерьмо!

Тот в ответ ему пропел:

– Ах мальчик-красавчик, сколько девушек вздыхает, сколько слез проливают они, глядя на тебя…

Я поставила бутылку на крышу машины, схватила Антона и Серегу за руки, мы обступили Андрея, стали кружиться вокруг него и орать:

– Мальчик-красавчик на папиной машине быстро едет по проспекту городов счастливых, одежда в обтяжку, глаза скрывает кепка, зажата между пальцами с ментолом сигаретка…

Андрей втянулся в игру, поднял вверх руки и стал танцевать в центре круга.

– Блестящие сапожки, бляшка и ремень из кожи, татуировки в цвете, он не смотрит на прохожих…

Рома смотрел на нас со стороны и умирал от смеха.

Песня кончилась, мы остановились отдышаться.